Анна Завгородняя - Проклятый [СИ]

Но самое странное произошло потом, когда довольный полученным результатом, Трор поспешил в дом, КОннор проводил молодого воина долгим взглядом и склонившись к Гуннару, произнес тихо, так что даже сам купец едва расслышал его слова.

— Не волнуйся, Гуннар. И дочери своей передай, пусть спокойно принимает его предложение…

Гуннар отшатнулся от короля с недоумением глядя на последнего. Губы Коннора исказила кривая усмешка.

— Я тебе сейчас все объясню, — сказал он.

Король выбрал двадцать человек из числа тех, кого предложил ему Гуннар, в их число вошел и Олав, которого определили на корабль Трора под его непосредственное начало. К утру готовили отплытие. Уже к вечеру корабли были готовы. В трюмах трепыхались куры и несколько поросят, а так же бочки с засоленным мясом, рыбой и прочим провиантом. Воины занимались тем, что готовили оружие, затачивали мечи, чистили одежду. Мой брат, собрав сундук со своими вещами, перенес его на большой корабль, принадлежавший Трору. После заката вожди и их приближенные собрались в Большом зале на прощальный пир, организованный отцом, как дань уважения Коннору Кровавому. Я весь день, после отбора, занималась подготовкой к нему. Тех, кто не поместился в доме, устроили во дворе. Были разожжены костры, вынесены столы и лавки. Проследив, чтобы все всего хватало, я вернулась в Большой Зал только к тому времени, когда там уже вовсю царило веселье. Играли музыканты, отец держал троих для подобных празднеств и даже был один акробат. Я протиснулась мимо стоявших близко друг к другу столов, и подошла к Олаву, сидевшему рядом с отцом. Поклонилась Коннору и Гуннару, заметив, что оба, рьяно обсуждавшие что-то до моего прихода, как-то резко замолчали. Отец посмотрел на меня с какой-то непонятной тоской, но ничего не сказал. Я подсела к брату, про себя отметив, что Трор почему-то отсутствует за столом. И хотя мне это показалось странным, я почувствовала невероятное облегчение от того, что не придется весь вечер терпеть на себе его пристальные взгляды.

Пред Олавом стояла наполненная чаша с вином. Специально для дорогого гостя, отец велел достать из погреба, хранящиеся там уже долгие годы вина, которые и подали на стол короля. Когда-то давно, во время набегов, он привез их из далеких теплых стран и вот только теперь кувшины были распечатаны, специально для Коннора. Гуннар определенно хотел произвести приятное впечатление на короля и, судя по раскрасневшемуся от выпитого лица последнего, ему это удалось. Остальные пили мед или пиво.

— Ты совсем не пьешь и не ешь, — сказала я, кивая на полную тарелку, стоявшую перед ним. Олав посмотрел на меня.

— Что-то кусок не лезет в горло, — сказал он.

Я с пониманием положила руку на его плечо. Мысль о том, что завтра он уедет и что, скорее всего, мы теперь долго не увидимся, расстраивала меня. Ведь я так привыкла к его поддержке и опеке. Я грустно улыбнулась, глядя на брата.

— Главное, береги себя, — шепнула я, склонив к нему свое лицо.

— Да уж, постараюсь, — ответил Олав и приобнял меня за плечи. Я расслаюилась в его руках. Остаток празднования я провела рядом с ним. Пила вино, танцевала, не переставая при этом следить за порядком. Но выученные рабы прекрасно справлялись со своими обязанностями.

Когда перевалило за полночь, я уже порядком охмелевшая, поцеловала брата в щеку и незаметно для остальных, вышла из зала, оставив за закрытой дверью гомон пьяных голосов и песни уже порядком выпившего певца, шкрябавшего на своем лангелейке какую-то непонятную мелодию. Именно шкрябавший, музыкой назвать эти звуки я бы не смогла. Пройдя по длинному коридору, я оказалась перед своей дверью. Толкнув ее рукой, я вошла в темную комнату, уверенными шагами направившись к маленькому столику, стоявшему у закрытого ставнями окна. Нащупав рукой свечу, я зажгла ее при помощи огнива и поставила на подоконник. Тусклый желтый свет внезапно осветил высокую фигуру, стоявшую у дверей. Я судорожно вскрикнула и бросилась открывать ставни, но не успела даже прикоснуться к ним, как чья-то рука перехватила меня за талию и оттащила к кровати. Меня бесцеремонно швырнули на одеяло. Я тут же перекатилась назад и уперлась спиной в деревянную стену, выставив перед собой руки, словно пытаясь защитится от неизвестного человека, проникшего в мои покои.

Я сразу же узнала его. По спине пробежал неприятный холодок, и я поняла, что боюсь стоявшего передо мной мужчину.

— Если не будешь кричать, мы просто спокойно поговорим, и я уйду так же незаметно, как вошел сюда, — сказал Трор и подошел к кровати.

Я поджала под себя ноги, боясь, что он может прикоснуться ко мне. Трор правильно оценил мою реакцию и не сделал попытки сесть рядом. Боюсь, что тогда я бы не сдержалась и точно завопила во все горло. Моим единственным желанием сейчас было оказаться как можно дальше от этого страшного человека. Чем был порожден мой страх, я не понимала. Но вся моя сущность сейчас дрожала от ужаса и бессильной ярости, хотя я усиленно старалась не показывать этого.

— Что ты хочешь? — спросила я, стараясь придать голосу спокойные, равнодушные интонации, — Ты понимаешь, что если прикоснешься ко мне, я скажу отцу, а он в свою очередь расскажет все королю и тогда тебе несдобровать, кем бы ты ни был бы для Коннора. Я дочь вождя, а не какая-то девка для забав! — последнюю фразу я почти выкрикнула, едва не сорвавшись на визг.

Трор смотрел на меня сверху вниз. Его лицо выражало крайний интерес. Выслушав меня, он сказал:

— Если бы я просто хотел с тобой развлечься, Кири, дочь Гуннара, я бы сделал это и плевал бы я на последствия, — по его тону я поняла, что он говорит правду, — Я всегда беру то, что хочу, будь то земли, золото или женщины, — добавил он.

— Тогда чего ты хочешь? — спросила я, осознав, что опасаться насилия мне не придется. Это немного успокоило меня.

Его глаза в полумраке казались мне бездонными.

— Если хочешь знать, — продолжил он, — То я нахожусь в твоей комнате почти на законных основаниях.

Я вздрогнула и с непониманием посмотрела ему в лицо.

— Как тебя понимать? — тихо спросила я.

— Сегодня я договорился с твоим отцом о заключении нашего союза…

Я не сдержала удивленного вскрика.

— Если мне, конечно, посчастливится вернуться живым, — закончил он фразу.

Я стиснула зубы. Меньше всего я сомневалась в том, что такой, как он, может не вернутся из похода. Но сейчас меня волновало не это, а осознание того, что мой отец пообещал меня, без моего на то согласия и даже ведома, какому-то первому встречному, пусть он даже и считается лучшим воином у самого Коннора, пусть он безумно богат, но ведь это не повод вот так, отдавать свою дочь!